Ненавижу эту работу (с)

Когда писанина становится профессией, в свободное время хочется заняться чем угодно, чтобы только не видеть компьютер. Начинаешь размораживать холодильник, перебирать шкаф…
Последний пост в блоге делался мной недели две назад. Дело не в том, что я исписалась. Тупо некогда, даже если хочется. Поэтому я иногда ненавижу свою работу и профессию в частности. Потому что не успеваешь жить. Как правильно сказал Ваня Кришкевич, газета – это конвейер. А новостная лента – это вообще мясорубка.

— Слышала, Барыкин умер? – спрашивает знакомый.
— Дык давно уже.
— Как давно? В эти выходные.
Для человека, который делает новости, узнать во вторник о том, что было в выходные, — это слишком поздно. Мы узнаем первыми. Узнаем и разносим. У нас есть конкуренты и поэтому очень важно сделать это первыми.
— Андрей, что там у вас перевернулось?
— Позвоните хотя бы через полчаса, оформляю.
Вот так: не успело произойти, как стервятники уже тут как тут. У людей беда, а у них соревнования – кто быстрее.
Ненавижу себя и эту работу. В пятницу в Лидском районе перевернулся МАЗ, никто не пострадал. Налетели, расписали, растащили по Интернету. А через два дня узнаю — водитель этого МАЗа взял и повесился у себя в гараже. Мы видим информационный повод, а человеку позор на всю республику.
Мрачно. Ведь в этом есть и моя вина. И вместо того, чтобы оттаскать себя за волосы, пишу о том, что водитель МАЗа покончил жизнь самоубийством. Сволочь я, честное слово. Ненавижу себя и эту работу.
Аварии, трупы, десятки перелопаченных за день сайтов, сотни фотографий, в голове такая каша, что уже не помнишь, что к чему и откуда. Все смешалось – люди, кони. Ночью снится как моя кошка проглотила оранжевую змею, в ветеринарке ей разрезали живот, отдали мне в руки его содержимое, а там кишки и две тушки свежемороженого минтая, одна в другой, а оттуда оранжевая змея – целая и невредимая. С облегчением вздыхаю и, просыпаясь, долго не могу понять, что за херня мне снилась, и было ли это на самом деле.
Надо проще ко всему относиться. Но жить все равно некогда, хотя я и нахожусь в самой гуще событий, всегда на стреме, всегда в курсе. Но я просто вижу, как жизнь проходит мимо меня, как день сменяется днем. То ли дело на заводе: отработал смену, пришел домой – и голова свободна, смотрит телевизор, ест сосиски и не думает о том, как функционирует этот мир, а самое главное – ни в чем не ищет информационный повод.
Всему виной наша бедность. Не нужны были бы мне деньги, шкерила бы я сейчас булки на печке в деревне, читала Мопассана, ходила ссать на улицу и была бы вполне довольна жизнью. Так нет, нужно зарабатывать. То есть ежедневно забивать свою голову всевозможной транзитной информацией, от которой к вечеру пухнет мозг и снятся оранжевые змейки в тушках минтая.
Но иногда случается что-то такое, от чего хочется петь, веселиться, обмазаться говном и раздавать всем диски Аллы Пугачевой.
— Чё довольная такая? – спрашивает муж у вваливающейся в квартиру в двенадцатом часу ночи после покатушек с таксистом жены.
— Да покатались прикольно.
Он втыкается обратно в кино, а ты знаешь, что слово «прикольно» не выражает и 5% того, что было на самом деле, просто разговаривать больше не хочется. И тут понимаешь: черт, все-таки здорово, что у меня такая работа! Это не на заводе, где каждый день одно и то же.

Взято отсюда